|
Мамбо и королевы вуду
У Хесуса Алеманьи и его группы «Кубанисмо!» есть замечательный диск, посвящённый Новому Орлеану — «Mardi Gras Mambo». Марди гра в названии этой пластинки — это французское прозвище последнего дня карнавала перед великим постом (вы же знаете, что Луизиана была когда-то французской колонией и до сих пор сохранила многие свои французские привычки), а вот мамбо — вовсе не обязательно то самое мамбо, которое танцуют… Короче говоря, название, как водится, «с подвывертом»; впрочем, как и сама тема Нового Орлеана, Кубы и мамбо. Впрочем, об этом — как-нибудь в другой раз; вернёмся к музыке. Так вот, любой, кто хоть раз слышал этот альбом, непременно обратит внимание на прекрасную песню «Marie Laveau» (Мари Лаво), слава которой удивительна. Годы идут, сменяются сальса-поколения, а песня, записанная в уже далёком 2000-м году, и по сей день пользуется неизменной любовью.
Так кто же она такая — эта Мари Лаво, которой посвящают стихи и песни, о которой пишут книги писатели и учёные, и которую так любят изображать художники — непременно в виде прекрасной молодой мулатки с гипнотическим, завораживающим взглядом? — Это королева вуду, жившая в Новом Орлеане в XIX веке.
Считается, что Мари Лаво родилась во Французском квартале Нового Орлеана 10 сентября. Источники не сходятся между собой в определении года её рождения, называя 1794 и 1801 годы. Мне представляется верной более поздняя дата: ведь Мари вышла замуж в 1819 году, а в те поры девушки (да ещё южные, да ещё не вполне белые) выходили замуж рано, и 25-летняя девушка считалась уже перестарком. Мари была свободной мулаткой, в роду которой были белые, негры и индейцы. Иногда среди её предков называют французских аристократов, считают Мари дочерью богатого белого плантатора или даже мэра Нового Орлеана; однако никаких документальных подтверждений этого не обнаружено. Описывая внешность Мари Лаво, современники говорили о ней как о высокой величественной женщине с вьющимися чёрными волосами, красноватым оттенком кожи и правильными чертами лица (подразумевая под «правильностью» преобладание европеоидного над негроидным). Хотя, конечно, назвать Мари роковой красоткой (как любят её изображать нынешние художники) сложно.
Если с датой рождения Мари Лаво нет полной ясности, то дата её свадьбы известна абсолютно точно. 4 августа 1819 года она вышла замуж за Жака Пари, свободного квартерона (то есть белого на 3/4), иммигрировавшего в США с Гаити. Свидетельством их брака является запись в церковной книге, хранящейся в кафедральном соборе Святого Людовика в Новом Орлеане; та же запись указывает, что Мари — рождённая вне брака дочь Шарля Лаво и Маргерит Даркантрель. После свадьбы Мари и Жак поселились в доме на Сейнт-Энн-стрит, полученном, вероятно, в приданое от отца, Шарля Лаво.
Дом Мари Лаво на Сейнт-Энн-стрит. Современное фото.
Вскоре после свадьбы Пари исчез. Возможно, он вернулся на Гаити; о его дальнейшей судьбе ничего не известно. Спустя пять лет после исчезновения было выписано свидетельство о его смерти — без каких-либо документов, подтверждающих факт погребения. Мари, которая теперь представлялась как «вдова Пари», стала зарабатывать на жизнь ремеслом парикмахера, обслуживая богатых жительниц Нового Орлеана — как белых женщин, так и не очень. Это было началом её будущей репутации «королевы вуду». Женщины поверяли вдове Пари свои самые сокровенные тайны и опасения — о мужьях, любовниках, любовницах мужей; деловые секреты, а также обычно тщательно скрываемые сведения о своих негритянских предках.
Примерно в 1826 году Мари сошлась с Луи-Кристофом Дюмини де Глапьоном, также квартероном с Гаити. С этого времени они жили вместе — до смерти Луи-Кристофа в 1855 году (по другим данным он скончался в 1835 году). Хотя Луи-Кристоф и Мари официально не были мужем и женой, это не помешало им обзавестись многочисленным потомством — в их семье было 15 детей. После смерти Луи-Кристофа Мари забросила свою работу и посвятила все свои силы тому, чтобы стать «королевой вуду» — главной жрицей этого культа в Новом Орлеане.
Культ вуду тайно практиковался неграми на территории, прилегающей к Новому Орлеану, с того момента, как туда были доставлены первые рабы из Африки. Население города составляли в основном французы и испанцы, которые завозили на континент невольников из тех же районов Африки, что и во французские и испанские владения на Карибских островах. После победы гаитянской революции 1791—1804 годов и основания бывшими рабами Республики Гаити, белые плантаторы с оставшейся частью своих рабов массово покидали Гаити и расселялись в южной части Луизианы, в Новом Орлеане и на островах Антильской группы. Количество невольников резко возросло, а значит, увеличилось и количество адептов вуду.
Слухи о тайных, сопровождающихся оргиями, ритуалах, скрытно проводимых в глубине прибрежных заливов, о поклонении змее по имени Зомби, о могуществе колдунов вуду настолько распространились в городе, что к услугам жрецов этого культа стали обращаться не только негры или мулаты, но и белые люди. Как следствие этого, вскоре почти треть новоорлеанцев, прибегавших к помощи вуду, составляли белые люди, регулярно обращавшиеся к жрецам за помощью в самых разнообразных вопросах — от любовных до деловых. Частые встречи адептов вуду начали беспокоить хозяев рабов, поскольку они полагали, что на этих сборищах обсуждается подготовка восстания против господ. В 1817 году городской совет Нового Орлеана принял постановление, запрещающее чернокожим собираться для танцев или других целей в любой из дней, за исключением воскресенья, и только в специально установленных для этого местах. Таким местом стала площадь Конго-сквер на Норт-Рампарт-стрит (сейчас это часть Армстронг-парка, названного так в честь джазового музыканта Луи Армстронга). По воскресеньям там собирались негры, в большинстве своём последователи вуду; они танцевали и пели, славя своих богов, а белые развлекались, слушая эту, как им казалось, бессмысленную «тарабарщину».
В 1830-е годы в Новом Орлеане было множество жриц (или королев) вуду, соперничавших между собой из-за главенства как на общедоступных воскресных танцах в Конго-сквере, так и на тайных церемониях, проводившихся в районе озера Поншартрен. Но когда Мари Лаво сама решила стать королевой, другие жрицы отступили перед ней — как сообщает часть её современников, причиной тому были мощные «гри-гри» Мари; однако другие полагают, что дело было отнюдь не в магической, но во вполне физической — и довольно грубой — силе. Церемонии культа вуду, проводимые Мари Лаво (которая при этом оставалась католичкой), испытали большое влияние церковного богослужения. Так, Мари использовала в своих ритуалах святую воду, благовония, статуэтки святых и христианские молитвы, не только не видя в том большой беды, но и пытаясь таким образом защититься от неминуемых обвинений церкви в служении дьяволу.
Мари знала силу впечатления от обрядов, совершавшихся на озере, и пользовалась этим для распространения вудуизма в Новом Орлеане. Лаво приглашала присутствовать на них публику: прессу, полицию, городских повес и всяческих любителей острых и запретных ощущений. Плата, взимаемая со зрителей за присутствие на тайных церемониях, впервые сделала вуду прибыльным занятием. Однако предпринимательские усилия Мари пошли ещё дальше: она стала организовывать для белых богачей, ищущих экзотических развлечений, оргии с красивыми негритянками, мулатками и квартеронками, причём лично руководила этими встречами. С завидной быстротой эти тайные сборища стали достоянием широкой публики. Кроме того, Мари получила контроль над воскресными собраниями в Конго-сквере, где она возглавляла танцы, выступая впереди танцующих со своей ручной змеёй (которую, к слову, назвала Зомби) и приводя этим в трепет зрителей.
Всё это — знание секретов, выведанных в новоорлеанских будуарах, владение ритуалами и многочисленными заклинаниями вуду, а также харизма и умение Мари Лаво держать нос по ветру — сделало её самой влиятельной женщиной Нового Орлеана. Белые горожане, богачи и бедняки, просили её о помощи в делах и любви, а чернокожие видели в Мари своего лидера. Судьи платили ей до тысячи долларов (гигантская по тем временам сумма), чтобы она наколдовала им победу на выборах, а белые попроще — по 10 долларов за приворотное зелье; чёрным же Мари помогала по большей части бесплатно. Посещать её с целью толкования снов и гадания стало модным.
В 1869 году Мари провела свою последнюю церемонию в качестве королевы вуду, объявив, что уходит на покой. Она удалилась в свой дом на Сейнт-Энн-стрит; впрочем, её уход нельзя назвать окончательным. Мари Лаво продолжала заниматься своим ремеслом почти до самой смерти 15 июня 1881 года. Однако на этом история «королевы вуду» не закончилась. Сходство Мари Лаво и её дочери, Мари Лаво II, привело к тому, что их образы в народной памяти смешались, фигурируя в качестве одного и того же лица. Поэтому не стоит удивляться, что истории о Мари Лаво (порою весьма далёкие от реальности) рассказывались практически в каждой новоорлеанской семье вплоть до начала Второй мировой войны.
Четыре портрета Мари Лаво. Слева направо:
1. Портрет Мари Лаво-старшей работы Фрэнка Шнайдера (1920 год). Список со считающегося утерянным портрета работы Жоржа Катлена (1835 год).
2. Фотопортрет, на котором, предположительно, изображена Мари Лаво-младшая.
3 и 4. Мари Лаво в представлении современных художников.
Дочь Мари Лаво-старшей, Мари Лаво-младшая, родилась 2 февраля 1827 года в доме родителей на Сейнт-Энн-стрит. Теперь уже трудно сказать, сама ли Мари Лаво II избрала материнскую стезю или выбор был сделан за неё матерью. Согласно распространённой новоорлеанской легенде, младшая Мари Лаво имела зрачки в виде полумесяцев, что и предопределило выбор её матери. Как и старшая «королева вуду», сперва младшая Мари зарабатывала на хлеб, работая парикмахером; но потом занялась более прибыльным и почтенным делом — содержала питейное заведение и бордель на Бурбон-стрит (между Тулуз и Сейнт-Питер-стрит).
Мари Лаво-младшая продолжила дело своей матери в Мезон-Бланш — в Белом доме, построенном её матерью для тайных церемоний вуду и для встреч белых мужчин с чёрными женщинами), и вскоре получила известность как сводница, способная удовлетворить любые фантазии человека с деньгами. Вечеринки, проводившиеся в Мезон-Бланш, были известны своим шампанским, изысканной кухней, прекрасной музыкой и представлениями обнажённых черных танцовщиц, выступавших для сливок белого мужского общества Нового Орлеана, собиравшегося там. В Мезон-Бланш были вхожи политики и высшие чиновники города; при этом рейды полиции и облавы совершенно не заботили владелицу заведения: полицейские искренне верили, что если они пересекут дорогу Мари Лаво, она их сглазит. Вообще, сохранившиеся воспоминания о Мари Лаво-младшей свидетельствуют, что она была более жёсткой и властной женщиной, чем мать. Кроме того, Мари Лаво-младшая обращала большее внимание на «театрализацию» обрядов вуду.
Главным праздником вуду в Новом Орлеане было 23 июня, канун Иванова дня. На этот день приходится летнее солнцестояние, потому с древнейших времён самый долгий день года отмечает большинство языческих культов мира. Многие годы новоорлеанские адепты вуду собирались в канун Иванова дня на берегу залива Святого Иоанна. Но именно участие в церемонии Мари Лаво-младшей придало празднованию характер театрализованного действа.
23 июня 1872 года Мари прибыла к заливу Св. Иоанна, окружённая поющей толпой. На берегу был установлен котёл, который наполнили водой из пивной бочки, а под котлом развели костёр. В кипящую воду были брошены соль, чёрный перец, чёрная кошка, чёрный петух, разнообразные «магические» порошки и змея, разрезанная на три части (что должно было символизировать Троицу). Неясно, поедали ли собравшиеся это «магическое» варево, но церемония сопровождалась обильным застольем. Трапеза также сопровождалась пением, руководила которым «мамзель Мари». Пока котёл остывал, участники церемонии разделись догола и совершили омовение в заливе. Затем, в подражание церковному богослужению, Мари Лаво произнесла проповедь. После этого последовал получасовой отдых (во время которого, как утверждают некоторые источники, участники вступали в половые сношения), по окончании которого четыре обнажённые девушки сложили содержимое котла в пивную бочку. Мари вновь обратилась с проповедью к собравшимся, после чего все направились по домам.
Спустя два дня после кончины старшей «королевы вуду», 17 июня 1881 года новоорлеанская газета «Дейли Пикайюн» известила жителей города о кончине Мари Лаво-старшей. Некролог был выдержан в крайне лестных для покойной тонах; так, утверждалось, что она жила благочестивой жизнью и умерла как настоящая католичка. Удивительно, но со смертью Мари Лаво-старшей известность её дочери, Мари Лаво-младшей, померкла. Несмотря на то, что она по-прежнему возглавляла церемонии вуду и продолжала свою деятельность в Мезон-Бланш, её вес в обществе больше никогда не поднимался до прежних высот. Мари Лаво-младшая пережила мать на 16 лет. Сохранилось множество легенд о том, что Мари Лаво-старшую неоднократно встречали на улицах Новом Орлеане много лет спустя после её смерти; несомненно, основой этих легенд послужило смешение матери и дочери. Как бы то ни было, это лишь укрепляло веру людей в необычайные магические способности «королевы вуду» — уже после её кончины.
Имя Мари Лаво окружено загадками и легендами и по сей день. Достоверно неизвестно, где именно она похоронена. Так, большой популярностью у туристов пользуется могила в семейном склепе (участок № 347) на Первом новоорлеанском кладбище Св. Людовика. Однако дата смерти, указанная на табличке — 11 июня 1897 года — указывает, скорее, на то, что это могила не матери, Мари Лаво-старшей, а её дочери. Другая, менее известная могила, приписываемая Мари Лаво, находится на Втором городском кладбище.
Предполагаемое место захоронения Мари Лаво на Первом новоорлеанском кладбище Св. Людовика.
Существует поверье, согласно которому человек, просящий у Мари исполнения своего желания, должен прийти к её склепу и, нарисовав на нём косой крест, три раза обойти вокруг могилы, отмечая каждый круг новым крестом; затем просящий должен постучать в дверь склепа и крикнуть в неё своё желание. Если желание исполнилось, следует повторно прийти к склепу и оставить Мари подношение. Нескончаемый поток просителей, а также откровенный вандализм посетителей привели к тому, что сейчас доступ на Первое новоорлеанское кладбище Св. Людовика возможен лишь в составе экскурсионных групп.
Памятная табличка на склепе, посвящённая «королеве вуду».
Так где же реально похоронена Мари Лаво? Исследователи полагают, что этот вопрос не имеет большого смысла. Кости мертвецов — один из основных компонентов магических «гри-гри», изготавливаемых жрецами вуду; поэтому весьма маловероятно, что «королева вуду» надолго обрела покой во тьме в семейного склепа…
Так кто же она такая — эта Мари Лаво, которой посвящают стихи и песни, о которой пишут книги писатели и учёные, и которую так любят изображать художники — непременно в виде прекрасной молодой мулатки с гипнотическим, завораживающим взглядом? — Это королева вуду, жившая в Новом Орлеане в XIX веке.
Считается, что Мари Лаво родилась во Французском квартале Нового Орлеана 10 сентября. Источники не сходятся между собой в определении года её рождения, называя 1794 и 1801 годы. Мне представляется верной более поздняя дата: ведь Мари вышла замуж в 1819 году, а в те поры девушки (да ещё южные, да ещё не вполне белые) выходили замуж рано, и 25-летняя девушка считалась уже перестарком. Мари была свободной мулаткой, в роду которой были белые, негры и индейцы. Иногда среди её предков называют французских аристократов, считают Мари дочерью богатого белого плантатора или даже мэра Нового Орлеана; однако никаких документальных подтверждений этого не обнаружено. Описывая внешность Мари Лаво, современники говорили о ней как о высокой величественной женщине с вьющимися чёрными волосами, красноватым оттенком кожи и правильными чертами лица (подразумевая под «правильностью» преобладание европеоидного над негроидным). Хотя, конечно, назвать Мари роковой красоткой (как любят её изображать нынешние художники) сложно.
Если с датой рождения Мари Лаво нет полной ясности, то дата её свадьбы известна абсолютно точно. 4 августа 1819 года она вышла замуж за Жака Пари, свободного квартерона (то есть белого на 3/4), иммигрировавшего в США с Гаити. Свидетельством их брака является запись в церковной книге, хранящейся в кафедральном соборе Святого Людовика в Новом Орлеане; та же запись указывает, что Мари — рождённая вне брака дочь Шарля Лаво и Маргерит Даркантрель. После свадьбы Мари и Жак поселились в доме на Сейнт-Энн-стрит, полученном, вероятно, в приданое от отца, Шарля Лаво.
Дом Мари Лаво на Сейнт-Энн-стрит. Современное фото.
Вскоре после свадьбы Пари исчез. Возможно, он вернулся на Гаити; о его дальнейшей судьбе ничего не известно. Спустя пять лет после исчезновения было выписано свидетельство о его смерти — без каких-либо документов, подтверждающих факт погребения. Мари, которая теперь представлялась как «вдова Пари», стала зарабатывать на жизнь ремеслом парикмахера, обслуживая богатых жительниц Нового Орлеана — как белых женщин, так и не очень. Это было началом её будущей репутации «королевы вуду». Женщины поверяли вдове Пари свои самые сокровенные тайны и опасения — о мужьях, любовниках, любовницах мужей; деловые секреты, а также обычно тщательно скрываемые сведения о своих негритянских предках.
Примерно в 1826 году Мари сошлась с Луи-Кристофом Дюмини де Глапьоном, также квартероном с Гаити. С этого времени они жили вместе — до смерти Луи-Кристофа в 1855 году (по другим данным он скончался в 1835 году). Хотя Луи-Кристоф и Мари официально не были мужем и женой, это не помешало им обзавестись многочисленным потомством — в их семье было 15 детей. После смерти Луи-Кристофа Мари забросила свою работу и посвятила все свои силы тому, чтобы стать «королевой вуду» — главной жрицей этого культа в Новом Орлеане.
Культ вуду тайно практиковался неграми на территории, прилегающей к Новому Орлеану, с того момента, как туда были доставлены первые рабы из Африки. Население города составляли в основном французы и испанцы, которые завозили на континент невольников из тех же районов Африки, что и во французские и испанские владения на Карибских островах. После победы гаитянской революции 1791—1804 годов и основания бывшими рабами Республики Гаити, белые плантаторы с оставшейся частью своих рабов массово покидали Гаити и расселялись в южной части Луизианы, в Новом Орлеане и на островах Антильской группы. Количество невольников резко возросло, а значит, увеличилось и количество адептов вуду.
Слухи о тайных, сопровождающихся оргиями, ритуалах, скрытно проводимых в глубине прибрежных заливов, о поклонении змее по имени Зомби, о могуществе колдунов вуду настолько распространились в городе, что к услугам жрецов этого культа стали обращаться не только негры или мулаты, но и белые люди. Как следствие этого, вскоре почти треть новоорлеанцев, прибегавших к помощи вуду, составляли белые люди, регулярно обращавшиеся к жрецам за помощью в самых разнообразных вопросах — от любовных до деловых. Частые встречи адептов вуду начали беспокоить хозяев рабов, поскольку они полагали, что на этих сборищах обсуждается подготовка восстания против господ. В 1817 году городской совет Нового Орлеана принял постановление, запрещающее чернокожим собираться для танцев или других целей в любой из дней, за исключением воскресенья, и только в специально установленных для этого местах. Таким местом стала площадь Конго-сквер на Норт-Рампарт-стрит (сейчас это часть Армстронг-парка, названного так в честь джазового музыканта Луи Армстронга). По воскресеньям там собирались негры, в большинстве своём последователи вуду; они танцевали и пели, славя своих богов, а белые развлекались, слушая эту, как им казалось, бессмысленную «тарабарщину».
В 1830-е годы в Новом Орлеане было множество жриц (или королев) вуду, соперничавших между собой из-за главенства как на общедоступных воскресных танцах в Конго-сквере, так и на тайных церемониях, проводившихся в районе озера Поншартрен. Но когда Мари Лаво сама решила стать королевой, другие жрицы отступили перед ней — как сообщает часть её современников, причиной тому были мощные «гри-гри» Мари; однако другие полагают, что дело было отнюдь не в магической, но во вполне физической — и довольно грубой — силе. Церемонии культа вуду, проводимые Мари Лаво (которая при этом оставалась католичкой), испытали большое влияние церковного богослужения. Так, Мари использовала в своих ритуалах святую воду, благовония, статуэтки святых и христианские молитвы, не только не видя в том большой беды, но и пытаясь таким образом защититься от неминуемых обвинений церкви в служении дьяволу.
Мари знала силу впечатления от обрядов, совершавшихся на озере, и пользовалась этим для распространения вудуизма в Новом Орлеане. Лаво приглашала присутствовать на них публику: прессу, полицию, городских повес и всяческих любителей острых и запретных ощущений. Плата, взимаемая со зрителей за присутствие на тайных церемониях, впервые сделала вуду прибыльным занятием. Однако предпринимательские усилия Мари пошли ещё дальше: она стала организовывать для белых богачей, ищущих экзотических развлечений, оргии с красивыми негритянками, мулатками и квартеронками, причём лично руководила этими встречами. С завидной быстротой эти тайные сборища стали достоянием широкой публики. Кроме того, Мари получила контроль над воскресными собраниями в Конго-сквере, где она возглавляла танцы, выступая впереди танцующих со своей ручной змеёй (которую, к слову, назвала Зомби) и приводя этим в трепет зрителей.
Всё это — знание секретов, выведанных в новоорлеанских будуарах, владение ритуалами и многочисленными заклинаниями вуду, а также харизма и умение Мари Лаво держать нос по ветру — сделало её самой влиятельной женщиной Нового Орлеана. Белые горожане, богачи и бедняки, просили её о помощи в делах и любви, а чернокожие видели в Мари своего лидера. Судьи платили ей до тысячи долларов (гигантская по тем временам сумма), чтобы она наколдовала им победу на выборах, а белые попроще — по 10 долларов за приворотное зелье; чёрным же Мари помогала по большей части бесплатно. Посещать её с целью толкования снов и гадания стало модным.
В 1869 году Мари провела свою последнюю церемонию в качестве королевы вуду, объявив, что уходит на покой. Она удалилась в свой дом на Сейнт-Энн-стрит; впрочем, её уход нельзя назвать окончательным. Мари Лаво продолжала заниматься своим ремеслом почти до самой смерти 15 июня 1881 года. Однако на этом история «королевы вуду» не закончилась. Сходство Мари Лаво и её дочери, Мари Лаво II, привело к тому, что их образы в народной памяти смешались, фигурируя в качестве одного и того же лица. Поэтому не стоит удивляться, что истории о Мари Лаво (порою весьма далёкие от реальности) рассказывались практически в каждой новоорлеанской семье вплоть до начала Второй мировой войны.
Четыре портрета Мари Лаво. Слева направо:
1. Портрет Мари Лаво-старшей работы Фрэнка Шнайдера (1920 год). Список со считающегося утерянным портрета работы Жоржа Катлена (1835 год).
2. Фотопортрет, на котором, предположительно, изображена Мари Лаво-младшая.
3 и 4. Мари Лаво в представлении современных художников.
Дочь Мари Лаво-старшей, Мари Лаво-младшая, родилась 2 февраля 1827 года в доме родителей на Сейнт-Энн-стрит. Теперь уже трудно сказать, сама ли Мари Лаво II избрала материнскую стезю или выбор был сделан за неё матерью. Согласно распространённой новоорлеанской легенде, младшая Мари Лаво имела зрачки в виде полумесяцев, что и предопределило выбор её матери. Как и старшая «королева вуду», сперва младшая Мари зарабатывала на хлеб, работая парикмахером; но потом занялась более прибыльным и почтенным делом — содержала питейное заведение и бордель на Бурбон-стрит (между Тулуз и Сейнт-Питер-стрит).
Мари Лаво-младшая продолжила дело своей матери в Мезон-Бланш — в Белом доме, построенном её матерью для тайных церемоний вуду и для встреч белых мужчин с чёрными женщинами), и вскоре получила известность как сводница, способная удовлетворить любые фантазии человека с деньгами. Вечеринки, проводившиеся в Мезон-Бланш, были известны своим шампанским, изысканной кухней, прекрасной музыкой и представлениями обнажённых черных танцовщиц, выступавших для сливок белого мужского общества Нового Орлеана, собиравшегося там. В Мезон-Бланш были вхожи политики и высшие чиновники города; при этом рейды полиции и облавы совершенно не заботили владелицу заведения: полицейские искренне верили, что если они пересекут дорогу Мари Лаво, она их сглазит. Вообще, сохранившиеся воспоминания о Мари Лаво-младшей свидетельствуют, что она была более жёсткой и властной женщиной, чем мать. Кроме того, Мари Лаво-младшая обращала большее внимание на «театрализацию» обрядов вуду.
Главным праздником вуду в Новом Орлеане было 23 июня, канун Иванова дня. На этот день приходится летнее солнцестояние, потому с древнейших времён самый долгий день года отмечает большинство языческих культов мира. Многие годы новоорлеанские адепты вуду собирались в канун Иванова дня на берегу залива Святого Иоанна. Но именно участие в церемонии Мари Лаво-младшей придало празднованию характер театрализованного действа.
23 июня 1872 года Мари прибыла к заливу Св. Иоанна, окружённая поющей толпой. На берегу был установлен котёл, который наполнили водой из пивной бочки, а под котлом развели костёр. В кипящую воду были брошены соль, чёрный перец, чёрная кошка, чёрный петух, разнообразные «магические» порошки и змея, разрезанная на три части (что должно было символизировать Троицу). Неясно, поедали ли собравшиеся это «магическое» варево, но церемония сопровождалась обильным застольем. Трапеза также сопровождалась пением, руководила которым «мамзель Мари». Пока котёл остывал, участники церемонии разделись догола и совершили омовение в заливе. Затем, в подражание церковному богослужению, Мари Лаво произнесла проповедь. После этого последовал получасовой отдых (во время которого, как утверждают некоторые источники, участники вступали в половые сношения), по окончании которого четыре обнажённые девушки сложили содержимое котла в пивную бочку. Мари вновь обратилась с проповедью к собравшимся, после чего все направились по домам.
Спустя два дня после кончины старшей «королевы вуду», 17 июня 1881 года новоорлеанская газета «Дейли Пикайюн» известила жителей города о кончине Мари Лаво-старшей. Некролог был выдержан в крайне лестных для покойной тонах; так, утверждалось, что она жила благочестивой жизнью и умерла как настоящая католичка. Удивительно, но со смертью Мари Лаво-старшей известность её дочери, Мари Лаво-младшей, померкла. Несмотря на то, что она по-прежнему возглавляла церемонии вуду и продолжала свою деятельность в Мезон-Бланш, её вес в обществе больше никогда не поднимался до прежних высот. Мари Лаво-младшая пережила мать на 16 лет. Сохранилось множество легенд о том, что Мари Лаво-старшую неоднократно встречали на улицах Новом Орлеане много лет спустя после её смерти; несомненно, основой этих легенд послужило смешение матери и дочери. Как бы то ни было, это лишь укрепляло веру людей в необычайные магические способности «королевы вуду» — уже после её кончины.
Имя Мари Лаво окружено загадками и легендами и по сей день. Достоверно неизвестно, где именно она похоронена. Так, большой популярностью у туристов пользуется могила в семейном склепе (участок № 347) на Первом новоорлеанском кладбище Св. Людовика. Однако дата смерти, указанная на табличке — 11 июня 1897 года — указывает, скорее, на то, что это могила не матери, Мари Лаво-старшей, а её дочери. Другая, менее известная могила, приписываемая Мари Лаво, находится на Втором городском кладбище.
Предполагаемое место захоронения Мари Лаво на Первом новоорлеанском кладбище Св. Людовика.
Существует поверье, согласно которому человек, просящий у Мари исполнения своего желания, должен прийти к её склепу и, нарисовав на нём косой крест, три раза обойти вокруг могилы, отмечая каждый круг новым крестом; затем просящий должен постучать в дверь склепа и крикнуть в неё своё желание. Если желание исполнилось, следует повторно прийти к склепу и оставить Мари подношение. Нескончаемый поток просителей, а также откровенный вандализм посетителей привели к тому, что сейчас доступ на Первое новоорлеанское кладбище Св. Людовика возможен лишь в составе экскурсионных групп.
Памятная табличка на склепе, посвящённая «королеве вуду».
Так где же реально похоронена Мари Лаво? Исследователи полагают, что этот вопрос не имеет большого смысла. Кости мертвецов — один из основных компонентов магических «гри-гри», изготавливаемых жрецами вуду; поэтому весьма маловероятно, что «королева вуду» надолго обрела покой во тьме в семейного склепа…
Total Comments 0
Comments
Recent Blog Entries by v.radziun
- Мамбо и королевы вуду (10.03.2016)
- Палладиумцы без «Палладиума» (16.02.2016)
- О сюрпризах (07.12.2015)
- Сказка о мёртвой канарейке (25.11.2015)
- Сальса-букварь (03.09.2015)
