Bruca maniguá, или Do you speak Kikongo?

Сегодня я хочу рассказать вам об одной песне, которая стала вехой в развитии популярной музыки Кубы. Я имею в виду песню «Bruca maniguá», сочинённую Арсенио Родригесом в 1937 году. Обычно её жанр определяют как афро-сон, однако не надо быть большим знатоком кубинской музыки, чтобы заметить: фактически это сон-монтуно, от которого до мамбо — каких-то полшага.

«Bruca maniguá» впервые была записана на студии «Ар-Си-Эй Виктор» оркестром «Casino de la Playa» в июне 1937 года. Партию вокала на этой пластинке блестяще исполнил близкий друг Арсенио — певец Мигелито Вальдес, чья неповторимая манера пения сразу сделала композицию популярной. На мой взгляд, этот вариант и по сию пору остаётся непревзойдённым.


«Bruca maniguá» была новаторской песней для Кубы не только благодаря непривычной для белого уха музыке. Вместе с ней на передний край кубинской музыки выдвинулось то, что впоследствии получило название «гордости быть чёрным». Песня Арсенио не была стилизацией «под фольклор», она обращались непосредственно к обитателям негритянских кварталов на их же собственном языке, будучи по своей сути столь же народной, как румба гуагуанко. Однако гуагуанко в те времена было по большей части забавой чёрных, поэтому если бы в Арсенио Родригесе возобладал румберо (а не сонеро), его имя, вероятно, кануло бы в Лету, и мы никогда не услышали бы его записей. Хотя сон и был порождён низшими классами кубинского общества, румба стояла на ещё более низкой ступени социальной лестницы.

Слова песни были написаны Арсенио на так называемом босальском языке. По сути, босаль — это не полноценный креольский язык наподобие гаитянского, а лишь искажённый, африканизированный вариант испанского языка, на котором разговаривало первое поколение невольников, привезённых на Кубу. Для негров, рождённых на Кубе, родным языком был уже испанский.

Нельзя сказать, что босаль Арсенио был первым снегом на голову белых кубинцев. Негритянская лексика издавна использовались на сцене театров-буфф острова; однако песни из комических спектаклей и «Bruca maniguá» существенно различались. Если белые авторы употребляли в своих песнях африканские словечки лишь для стилизации (а то и для создания комического эффекта), то Арсенио написал «Bruca maniguá» языком, на котором разговаривало поколение его дедов. В 1930-е годы босаль выглядел уже вопиюще несовременным; и этот факт ненавязчиво подсказывает нам: песня повествует о временах, когда рабство на Кубе ещё цвело пышным цветом.

В наше время босаль совершенно вышел из употребления, что значительно усложняет расшифровку текста песни. Но давайте попробуем разобраться с ней хотя бы на уровне общих понятий.

Первая строфа песни не вызывает затруднений, поскольку написана лишь слегка искажённым испанским языком:

Yo son carabalí // Negro de nación // Sin la liberta’ // No pue’o viví’

Если вам доводилось разговаривать с кубинцами, особенности «произношения», отражённые здесь, вряд ли вас удивят. Да, кубинцы произносят слова так, будто у них горячая маниоковая каша во рту, поэтому на liberta вместо libertad, pue’o вместо puedo и viví (которое так чудесно рифмуется с carabalí) вместо нормативного vivir просто не обращайте внимания. Равно как и на son вместо soy. Бывает. Вся эта «моя твоя не понимай» при переложении на литературно правильный испанский с последующим переводом на русский выглядит так:

Я — карабали // Из чёрного народа // Без свободы // Нет мне жизни

А вот дальше… дальше становится хуже: темнота (а точнее сказать, Африка) наступает:

Mundele acabá // Con mi corazón // Tanto maltratá // Cuerpo tan fuirí

Испанских слов всё ещё достаточно много, но вот с mundele и fuirí уже возникают проблемы. Но не беда, с помощью добрых людей и Интернета разберёмся и с этим. Итак, mundele. На языке конго (а также в ритуалах абакуа) это слово означает белый человек; словом же fuirí обозначают смерть. И вот внезапно эта забавная (на первый взгляд) негритянская тарабарщина открывается нам совсем с другой стороны:

Белый человек // Сгубил моё сердце // Так же он замучает // До смерти и моё тело

Не правда ли, «весёленькая» песенка получается? Это были отнюдь не комические куплеты в постановке гаванского театра-буфф — это была мольба, это был крик, это был вызов. И только благодаря огромному мастерству Мигелито Вальдеса крик этот не прозвучал жалко или неестественно перед сытой белой аудиторией.

Исполняя импровизации-сонео, Вальдес позволял себе и откровенные дерзости, что зафиксировала первая грамзапись «Bruca maniguá». Мигелито взывает на кубинском диалекте конголезского (известном также как палеро ленгуа, язык адептов пало):

Abre cuts güiri ndinga
Откройте свои уши и послушайте, что я скажу!

Песня стала коронным номером певца, её подхватили многие кубинские музыканты; «Bruca maniguá» сделалась классикой жанра. О широкой популярности песни свидетельствует и тот факт, что уже в декабре 1937 года её записал со своим нью-йоркским оркестром Хавьер Кугат; вокальную партию на этой пластинке исполнил Альфредито Вальдес, незадолго до того переехавший в США. Оркестр Хавьера Кугата выступал перед высшим светом Америки, в том числе — в залах фешенебельной «Уолдорф-Астории», доступ куда чёрным был заказан; поэтому исполнение там песни, начинавшейся словами: «Я — карабали из чёрного народа», — вероятно, выглядело сюрреалистически. Впрочем, в отличие от Мигелито, Альфредо Вальдес обходился без Abre cuts güiri ndinga.


Но вернёмся к тексту песни. Благодаря Мигелито мы узнали ещё одно конголезское слово: ndinga, которое встречается в третьей строфе:

Mundele cumba fiote // Siempre ta’ ngarua’cha // Queta’ por mucho // Que yo lo ndinga // Seimpre ta’ maltratá

Рад бы сказать вам, что знаю киконго как свои пять пальцев и с лёгкостью расшифрую и этот ребус, но увы. Здесь мне понятны лишь отдельные слова, общий смысл:

Белый cumba fiote // Всегда так ngarua’cha // За что так много // Что я ему говорю // Всегда так истязает [меня]

На этом бы мне бесславно оборвать свой едва начавшийся перевод с босаля, но на моё счастье в буклете диска Buena Vista Social Club Presents Ibrahim Ferrer имеется ещё одна подсказка, переведённая с босаля на английский:

Yenyere bruca maniguá // Abre cuita buirindingo // Bruca maniguá ae
В лесистых горах ответ // Покажите мне путь свободы // Лесистые горы

Таким образом, общий смысл песни становится в общих чертах понятным: чёрный раб клянёт свою злую судьбу и обращается к непроходимым горным джунглям, видя в них единственное спасение, место, куда нет пути белым. Свобода — она где-то совсем рядом: в высоких горах, в зелёных лесах…

Вот о чём рассказал нам Арсенио Родригес в своей песне, вот о чём пел нам Мигелито Вальдес. Как это часто бывает, латиноамериканская песня оказалась куда более серьёзной, чем мы могли себе представить.

Bruca maniguá Arsenio Rodríguez

Yo son carabalí Negro de nación Sin la liberta’ No pue’o vivi’

Mundele cabá Con mi corazón Tanto maltratá Cuerpo ta’ furí eh

Mundele cumba fiote Siempre ta’ ngarua’cha Queta’ por mucho Que yo lo ndinga Seimpre ta’ maltratá

Ya ne me tabá Labio de buirí Ya ne me tabá Labio de buirí

Yenyere bruca maniguá Abre cruita buirindingo Bruca maniguá ¡Ae!

Yenyere bruca maniguá Si ramento suaro suare Bruca maniguá ¡Ae!

Yenyere bruca maniguá Como un teinda derechito Bruca maniguá ¡Ae!

Yenyere bruca maniguá Un paso, un paso ubbe yobelle lla Bruca maniguá ¡Ae!

Yenyere bruca maniguá Ya yorrucu mandendo Bruca maniguá yaeooo ¡Ae!

Yenyere bruca maniguá ¡Ae! Yenyere bruca maniguá ¡Ae! Yenyere bruca maniguá ¡Ae! Yenyere bruca maniguá

Yenyere bruca maniguá Yo son carabalí, son mandinga Quiero mi libertad ¡Ae!

Yenyere bruca maniguá Congo tiene teremende Bruca maniguá yaeooo ¡Ae!

Yenyere bruca maniguá Yo ta’tantando lo mundele Bruca maniguá ¡Ae!

Yenyere bruca maniguá Que esa negra a mí me engaña Bruca maniguá ¡Ae!

Yenyere bruca maniguá Que esa negra a mí me engaña Bruca maniguá ¡Ae!

Yenyere bruca maniguá