Мне кажется, Вы немного узко смотрите на народные танцы, ограничивая их сельской местностью. Для европейских народов такое противопоставление города и деревни справедливо — в силу почтенного «возраста» европейских наций. Именно поэтому мы и танцуем социальные танцы: потребность в такого рода культурном досуге осталась, а собственные народные танцы у нас умерли — вот и пользуемся «заменителями».
Латиноамериканские же народы относительно молоды, и народная культура у них продолжает развиваться, причём не только на селе, но и в городах. Хорошим примером является танго — окончательно этот аргентинский народный танец сформировался именно в городской среде. То же самое и с соном, и с касино — они сложились в городской среде, но это самые что ни на есть народные танцы.
Впрочем, если Вы под народными танцами понимаете исключительно ритуальные танцы — тогда конечно. Но это лишь вопрос определений, смысл от этого не меняется: на Кубе сон, касино, кубинская сальса — называйте как хотите — продолжают развиваться, эволюционировать сами собой (и это, на мой взгляд, и является признаком народного танца).
У нас же это танец социальный: привнесённый на нашу почву извне, стандартизированный (а не многообразный, как на Кубе, где в разных городах или даже районах его будут танцевать по-своему). Развитие нашей кубинской сальсы обусловлено исключительно влиянием извне: вот, дескать, на Кубе сейчас танцуют так — значит, и мы должны мал-мала меняться. Если же кто-то у нас решит придумать свою разновидность кубинской сальсы, «улучшить» её и развить — это будет очередной «Волгостайл». Пусть даже он будет интересным и красивым — всё равно это будет уже не кубинская сальса, а нечто другое.
Вот, собственно, что я хотел пояснить по поводу танца народного и танца социального.
|