Видите ли, в чём проблема, Александр… Вы цепляетесь к какому-то определению, даже не разобравшись в том,
что хотел сказать автор (или нарочно не хотите разбираться, приводя только кусок цитаты, уж не знаю…). Что говорит нам Барбара Бальбуэна? А вот что:
Quote:
|
Otros bailes de salón cubanos, que por su importancia y trascendencia forman parte de nuestra cultura popular tradicional, son el chachachá y el son, los cuales tuvieron una relación directa en la génesis del casino a partir de la década del cincuenta.
|
То есть:
Другие кубинские салонные танцы, которые вследствие своей важности и значения являются частью нашей традиционной народной культуры, это ча-ча-ча и сон, который имел непосредственное отношение к генезису касино в пятидесятые.
То есть её «салонные танцы» — это часть традиционной
народной культуры. Карпентьер называет сон
народным танцем, отделяя его от контрданса, салонного танца. То есть тут вся фишка в дефинициях: название одно, а смысл разный. А так-то ясно, что речь идёт об одном и том же. И следующий абзац из книги Бальбуэны (который Вы почему-то не привели) свидетельствует об этом:
Quote:
|
El son tuvo su origen en los suburbios montunos de algunas ciudades de la zona oriental de Cuba, como Guantánamo, Baracoa, Manzanillo y Santiago de Cuba. Fue la manifestación bailable más representativa de las capas humildes de la población. Se trasladó a La Habana hacia el año 1909, a través de diferentes migraciones y por los soldados del ejército permanente. Fue rechazado en los salones elegantes, pero terminó por imponerse a estas barreras sociales, según fue alcanzando la preferencia popular.
|
Сон был создан в гористых предместьях нескольких городов в восточной части Кубы, таких как Гуантанамо, Баракоа, Мансанильо и Сантьяго-де-Куба. Он был наиболее представительным танцевальным проявлением наиболее скромных слоёв населения. В 1909 году сон, с помощью различных миграций и при посредстве солдат регулярной армии, добрался до Гаваны. Будучи отвергнут элегантными салонами, сон, по мере роста его популярности, в итоге преодолел эти социальные барьеры.
То есть подтверждается то, что и сказал Карпентьер (и что я Вам, признаюсь, уже подустал объяснять): сон был народным танцем, и оставался таковым и в Гаване. Потом, когда игнорировать его популярность стало уже невозможно, сон допустили и в салоны высшего общества.
Похожая история, к слову сказать, произошла в Доминиканской Республике с бачатой в конце XX века.